Откуда ей знать, каково это, годами жить в каюте своего господина, сходить с ума в ожидании того, в каком настроении он вернется сегодня. Бояться собственной тени, день ото дня проводя в полном одиночестве… но в таком случае, это она виновна в их смерти!

— По-прежнему нечего сказать? — Мужчина сидел на краю постели, обнимая руками бокал с золотистым напитком. — Я все еще хочу услышать ответ на свой вопрос — что заставило тебя пойти с этим Вакком?

Девушка обреченно подняла на него заплаканные глаза.

«Из-за меня погибли трое человек! Это я оборвала их путь!»

— Я думала он поможет мне сбежать. — Для нее сказать это было все равно что нарисовать мишень у себя между глаз. Как ни странно, но после этого стало легче. — Тот мужчина привел меня в хранилище и сказал, что сбежать с корабля невозможно. Предложил заплатить за прогулку, отказался везти обратно, если не соглашусь. Я сказала, что лучше умру.

Командующий как ни в чем не бывало сделал глоток и поставил бокал на пол возле себя.

— Мне нравится это в тебе — ты всегда говоришь правду. Я ненавижу ложь, фальшь, притворство. Чувствую их даже если те попадают ко мне через третьи руки. Правда освобождает — и я рад, что ты это понимаешь. — Он устало откинулся на постель и завел ладони за голову.

— Я пыталась бежать. Вы тогда сказали… вы теперь убьете меня? — Спросила она дрожащим голосом, нарушив тишину.

До Готт нехотя приподнялся на локтях и оценивающе посмотрел на девушку.

— А ты этого хочешь?

Азанет отрицательно покачала головой.

— Тогда все зависит от тебя. Раздевайся. — Подумав, добавил он.

Это слово, словно наотмашь ударило ее по лицу. Он хотел ее сейчас, сразу после того, как его офицеры хладнокровно расправились с девушками, виновными только в том, что пытались выжить. Неужели ему все равно?

Пылая румянцем одновременно от гнева и смущения, девушка скинула с плеч черную жилетку и стянула порванное платье. Оставшись нагой, она стыдливо прикрыла грудь и низ живота.

Мужчина на кровати задумчиво сел и потер ладони.

— Не нужно закрываться, опусти руки. Лучше скажи вот что, как тебе понравилось больше, когда я был сверху или в другой раз, когда посадил тебя себе на колени?

Вопрос был просто удручающе пошлый, чтобы ответить хоть что-то девушке потребовалось собрать в кулак все свои моральные силы.

— Мне… я не знаю. Как вы скажете.

— Как скажу? — Нахмурился командующий. — Хочешь сказать, что тебе все равно? Что ж, тогда давай посмотрим, что бы получил почивший Вакк, если бы ты не отправила его в вынужденное путешествие по загробному миру.

Все внутри Азанет перевернулось, должно быть чувства, бушевавшие там, отразились на ее лице, потому что До Готт нахмурился.

— Подойди и встань на колени иначе подойду я и, поверь, тебе это понравится еще меньше.

О таком способе ублажения она слышала не раз, во время бестолковых женских бесед за стиркой одежды или шитьем. Но об этом всегда говорили вполголоса, приводя в контексте шутки или чего-то запредельно пошлого и неприемлемого.

Опустившись на колени, она не решилась поднять на него глаза. Все было как во сне: сложно представить, что эти руки, тянущиеся к его ремню — действительно ее. Было так неловко, что она, своими негнущимися пальцами, далеко не сразу справились с пряжкой, а затем пуговицей и ширинкой. Он немного приподнялся, чтобы позволить ей стянуть с себя штаны, и она увидела, как под тонкой тканью трусов начал четче выделяться и увеличиваться его член.

— Ну же, снимай. — Подогнал ее мужчина. Дыхание его стало более глубоким и громким, ее неуверенность его определенно возбуждала.

Девушка аккуратно потянула за резинку трусов, чтобы стянуть и их тоже. Преодолев натяжение, его член выскочил из них, качнувшись прямо возле ее лица. Она впервые видела его так близко! Большой, с напряженно выступающими венами по всей длине, он практически доставал своему владельцу до пупка. Крупная головка не была самой широкой частью, где-то ближе к основанию, он, вероятно, был шириной больше ее кулака, а потому, как исполнить то, чего До Готт от нее хотел, Азанет просто не представляла.

Мужчина взял свой член в руку и медленно провел вниз и вверх.

— Вот так. Положи его в рот и попробуй поласкать языком. Тебе не обязательно брать его весь, ты можешь помочь себе также.

Нет, пожалуй, это было выше ее сил, даже представить себе эту штуку во рту было немыслимо… Заметив ее замешательство До Готт больно схватил девушку за волосы и потянул вниз, чтобы заглянуть в глаза.

— Тебе что-то не ясно?

— Нет-нет, пожалуйста! Я все сделаю!

Он не отпустил ее, но ослабил хватку, подтянув к себе. Девушка приподнялась и опустила обе руки на его член. Как не странно, он не показался противным, скорее наоборот и это безумно смущало… его плоть была горячей и приятно упругой на ощупь. Наклонившись ближе, она медленно, неуверенно, погрузила его головку себе в рот. Эта часть была неожиданно солоноватой на вкус, но и то не вызвало отторжения. Когда девушка провела по разгоряченной розовой плоти языком, мужчина дернулся и особенно глубоко вдохнул. Тогда она повторила снова, на этот раз попробовав погрузить его в себя глубже. И он снова отреагировал.

Это было так необычно, словно получить штурвал управления и вовсе не так противно, как об этом рассказывали женщины в лагере беженцев… скорее волнительно, чем грязно.

До Готт сильнее сжал ее волосы на затылке и направил, задавая темп. Азанет старалась следовать велению его руки, но со временем он начал требовать больше, направляя ее на себя глубже и чаще так, что стал входить в нее почти до середины — это уже было не так просто. В какой-то момент стало трудно дышать и пришлось задерживать воздух, получая его урывками. Мужчина между тем дышал часто и прерывисто, вены на его члене напряглись настолько, что стали будто стальными.

Темп становился невыносимее, и она начала сопротивляться. Убрав руку, он позволил ей остановиться, но только затем, чтобы подхватить девушку и уронить на кровать животом вниз.

Он прижал ее к покрывалу собственным телом, словно хотел, чтобы она ощутила свою беспомощность. Жаркое дыхание обожгло щеку, и командущий прошептал:

— Обманывать не выйдет, я знаю, что тебе понравилось. Значит придется придумать тебе другое наказание.

Одна из его рук соскользнула с талии ниже, вдоль бедра, и оказалась между ее ног. Тогда же его пальцы жадно нашли ее нежную розовую плоть, чтобы погрузиться туда и вызвать протяжный стон, протянувшийся, кажется через всю нее, от лона и до кончика языка. Все внутри девушки затрепетало от этого прикосновения, и она не увидела, но почувствовала, что мужчина довольно улыбнулся, наблюдая за ее реакцией.

Внизу она была влажной и горячей, что заставило его сладко застонать от возбуждения, но командующий отчего-то медлил, продолжая доставлять ей удовольствие как тогда, в самый первый раз. Два пальца, три… она не сопротивлялась и даже подалась ему на встречу, приподняв попу от кровати, отчего его член оказался прямо в ложбинке между ее ягодиц. Ей хотелось, чтобы он заполнил ее собой, чтобы сделал это прямо сейчас — но вместо этого он зарычал и больно прикусил девушку за шею.

— Не торопись. — До Готт грубо опустил ее зад обратно и на секунду прекратил томную ласку, чтобы завести ее руки над головой и зафиксировать запястья, как делал это раньше.

После, его пальцы вернулись обратно, чтобы погрузиться в нее снова… но всего на раз. От того, что произошло дальше, Азанет словно прошило молнией с головы до пят.

Его палец, скользкий из-за смазки, беспрепятственно вошел туда, куда ни один приличный мужчина даже не подумал бы заглянуть. В ответ она сжалась и попыталась скинуть его с себя. Но не тут-то было. Чтобы составить конкуренцию командующему, ей не хватало почти полметра роста и длительной физической подготовки.

— Что вы делаете? Хватит!

— Будет хватит, когда я скажу. Расслабься. Или ты хочешь, чтобы я взял тебя жестко?